В течение многих лет психологи и нейробиологи полагали, что нет реальной разницы между желанием и симпатией. «Нравится» и «хотеть» звучат как два слова, описывающие одни и те же явления. Конечно, когда я хочу чашку кофе утром, это потому, что я люблю кофе?

Наряду с предположением о том, что желание приравнивается к симпатии, было еще одно. Было широко распространено мнение, что в мозгу существует система, включающая гормон дофамин, которая движет как желанием, так и симпатией. Более того, казалось, были убедительные доказательства того, что дофамин необходим для получения удовольствия. Крысы, как и люди, любят сладкое, но когда из их мозга удалили дофамин и в клетки поместили сладкие продукты, они перестали проявлять интерес к этим продуктам. Считалось, что отключите дофамин, и вы прекратите получать удовольствие.

Но было ли это правильно? Кент Берридж нашел другой способ исследовать связь между дофамином и удовольствием. Удалив дофамин из мозга крыс, он кормил крыс сладким веществом. «И, к нашему удивлению, крысам все еще нравился вкус. Удовольствие все еще было!» В другом эксперименте, проведенном в его лаборатории, уровень дофамина у крыс был повышен, что привело к значительному увеличению количества употребляемой еды, но без явного увеличения симпатии.

Вы можете задаться вопросом, как ученый в лабораторном халате может определить, доволен ли грызун. Что ж, ответ в том, что у крыс выражение лица очень похоже на человеческое. Когда они едят сладкое, они облизывают губы; когда это что-то горькое, они открывают рот и качают головой.

Так что же происходит? Почему крысам все еще нравится еда, в которой они больше не нуждаются?

У Кента Берриджа была гипотеза, но она была настолько дикой, что даже он не верил в нее - по крайней мере, долгое время. Возможно ли, что желание чего-то и симпатия к нему соответствовали различным системам мозга? И возможно ли, что дофамин не влиял на симпатию - все дело в желании?

На протяжении многих лет научное сообщество оставалось настроенным скептически. Но теперь теория получила широкое признание. Дофамин увеличивает искушение. Когда я спускаюсь утром и вижу свою кофемашину, меня заставляет сварить чашку дофамин. Дофамин усиливает соблазн поесть, если вы голодны, и заставляет курильщика тянуть сигарету.

Самое поразительное свидетельство того, что дофаминовая система возбуждает желание, а не симпатию, снова исходит от несчастной лабораторной крысы. В одном из экспериментов Кент Берридж прикрепил к клетке с крысами небольшую металлическую палку, которая при прикосновении вызывала небольшой электрический шок. Обычная крыса учится после одного или двух прикосновений держаться подальше от палки. Но, активировав дофаминовую систему крысы, Берридж смог заставить грызуна увлечься палкой. Он подходил к нему, обнюхивал, нюхал, трогал лапой или носом. И даже после того, как был получен небольшой удар током, он возвращался раз за разом в течение пяти или 10 минут, прежде чем эксперимент был остановлен.

Самым важным следствием различия между желанием и желанием является понимание зависимости, будь то наркотики, алкоголь, азартные игры и, возможно, даже еда.

Для наркомана желание отделяется от симпатии. Дофаминовая система узнает, что определенные сигналы - например, вид кофеварки - могут принести пользу. Каким-то образом дофаминовая система наркомана становится сенсибилизированной, что до конца не изучено. Желание никогда не исчезает и вызывается многочисленными сигналами. У наркоманов может возникнуть желание принять наркотики, вызванное шприцем, ложкой, даже вечеринкой или пребыванием на углу улицы.

Но желание никогда не перестает уходить - или ненадолго. Это делает наркоманов чрезвычайно уязвимыми для рецидива. Они хотят снова принять наркотики, даже если они не доставляют им удовольствия или не доставляют никакого удовольствия. У крыс сенсибилизация дофамином может длиться половину жизни. Теперь задача исследователей состоит в том, чтобы выяснить, могут ли они обратить вспять эту сенсибилизацию - у крыс, а затем, надеюсь, и у людей.